Интерьер Сикстинской капеллы
Микеланджело - не только скульптор, живописец, архитектор, но и прекрасный поэт - был чутким читателем Библии, и найденная им композиционная форма удивительно точно отражает саму мозаичную структуру Ветхого Завета, возникавшего на протяжении веков, состоящего из множества книг, которые, сильно отличаясь друг от друга стилистически, складываются, тем не менее, в одно монументальное целое. Все части фрески, будь то сюжетная сцена или отдельная фигура, закончены и самодостаточны, однако они естественно вливаются в общую композицию, подчинены единому ритму, а повторяющиеся элементы обрамления – фигуры обнаженных юношей, медальоны и архитектурные детали – уподобляют роспись сложному орнаменту, словно сплетенному из человеческих тел.
Человек – не просто основная, но единственная тема и скульптурных, и живописных работ Микеланджело. В отличие от других мастеров эпохи Возрождения, для которых пристальный интерес к человеку не исключал внимания к тому, что его окружает, - природе, архитектуре, миру вещей, Микеланджело знал только одно средство выразительности: пластику человеческого тела. В росписях Сикстинской капеллы ландшафт, интерьеры, одежда, предметы присутствуют минимально, лишь там, где без них нельзя обойтись; они обобщены, не детализированы и не отвлекают от повествования о человеческих деяниях, характерах, страстях. Такая сосредоточенность художника на главном как нельзя более под стать стилю библейских сказаний, в которых исполненные драматизма сюжеты изложены сжато, в нескольких скупых, эпически емких фразах, и эта концентрация чувств впечатляет гораздо больше, чем иной цветистый рассказ. Язык пластики - язык линии, формы, цвета - звучит у Микеланджело так же мощно, лаконично и возвышенно, как стихи Библии; пафос Книги книг воплощается столь естественно, убедительно и свободно, что какая-либо иная трактовка знакомых сюжетов кажется уже невозможной.
День первый. Отделение света от тьмы
«…и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью»
День четвертый. Сотворение светил
«да будут светила на тверди небесной…»
День третий. Отделение тверди от воды
«… соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша… И назвал Бог сушу землею»
Лик Саваофа то почти искажен муками творчества («Сотворение светил»), то прекрасен в своей сосредоточенности («Сотворение Адама»). Его мощное мускулистое тело, кисти его сильных чутких рук словно излучают энергию. Богу нет нужды прикасаться к своим творениям – они повинуются его уверенным свободным жестам. В «Отделении света от тьмы» Саваоф разводит в стороны бесформенные клубы тумана, и мы будто слышим шум великого миросозидания. Волевыми взмахами рук посылает он на небо светила, дает жизнь растениям, усмиряет водную стихию, величественным движением выводит из Адамова ребра женственную покорную Еву.
«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его»
В «Сотворении Адама» - по общему признанию, прекраснейшей композиции всей росписи – от властной длани Саваофа к еще безвольной, трепещущей кисти первого человека почти зримо исходит поток живительной силы; и вряд ли в мировом искусстве можно найти более точную формулу «творчества и чудотворства», более емкую метафору единства материального и духового, земного и небесного, чем эти две стремящиеся друг к другу, уже почти соприкоснувшиеся руки.
День шестой. Сотворение Евы
«…мужчину и женщину сотворил их»
Незадолго до смерти Микеланджело уничтожил все свои черновые наброски и эскизы - не хотел, чтобы потомки «видели его пот», и когда мы смотрим на свод Сикстинской капеллы, нам кажется, что величайший из художников земли создал свою Вселенную не более чем за шесть дней.
Автор: Марина Аграновская
Источник:www.maranat.de
Journal information